Он стал вспоминать слова княжны Людмилы Васильевны, выражение ее прекрасного лица, все мелкие детали обращения с ним, все те чуть заметные черточки, из которых составляются целые картины. Картина действительно составилась. Эта картина была упоительна для князя Сергея Сергеевича. Он глубоко убедился в том, что княжна действительно его любила. А если это так, то он охранен от действия
адских сил. Провидение, видимо, для этого спасло ее.
Неточные совпадения
Елена не то что была желта — она была почти зеленая; только
силой воли своей она скрывала те
адские мученья, которые переживала внутри себя!
— Делают и у нас, да мало, не хватает. Видите, какую кучу привезли. И скверная работа; придется здесь чинить: видите, шов расходится? Вот тут тоже заклепки расшатались. Знаете ли, как эта штука делается? Это, я вам скажу,
адская работа. Человек садится в котел и держит заклепку изнутри клещами, что есть
силы напирая на них грудью, а снаружи мастер колотит по заклепке молотом и выделывает вот такую шляпку.
Рассуждая хладнокровно, я должен сознаться, что при тогдашнем моем утомлении именно только такое
адское равнодушие и могло обновить мои заснувшие
силы. Я с яростию выбрасывал книги, швырял бумаги. Но он по-прежнему продолжал стоять у окна и без малейшего признака изумления смотрел на картину разрушения, которая быстро созидалась перед его глазами.
В душе его возродилось самое
адское намерение, какое когда-либо питал человек, и с бешеною
силою бросился он приводить его в исполнение.
Когда священник говорит об ужасах
адских мучений, он делает это с целью направить своих слушателей на небо
силою.
В вечной природе существуют две области и заключена возможность двух жизней: «огонь или дух», обнаруживающийся как «молния огня» на четвертой ступени,
силою свободы (опять и свобода у Беме мыслится вне отношения к личности, имперсонали-стически, как одна из
сил природы) определяет себя к божественному единству или кротости, и благодаря этому первые 4 стихии становятся или основой для царства радости, или же, устремляясь к множественности и самости, делаются жертвой
адского начала, причем каждое начало по-своему индивидуализирует бытие.
Если Слово Божие и говорит о «вечных мучениях», наряду с «вечной жизнью», то, конечно, не для того, чтобы приравнять ту и другую «вечность», — райского блаженства, как прямого предначертания Божия, положительно обоснованного в природе мира, и
адских мук, порождения
силы зла, небытия, субъективности, тварной свободы.
Духовная слабость, бессилие над внутренней жизнью человека, отсутствие
силы, воскрешающей к новой жизни, приводило к тому, что легко допускались
адские муки в иной жизни и казни, пытки и жестокие наказания в этой жизни.
Адская фантасмагория есть потеря цельности личности и синтезирующей
силы сознания, но в ней продолжают существовать и грезить разорванные клочья личности и продолжается раздробленное сознание личности.
— Я и не скрываю моих прежних похождений, но клянусь тебе, ты одна заставила меня понять, что в любви есть что-то высшее, святое!.. Ты должна быть моею, хотя бы все
силы небесные и
адские восстали против меня.
На крик этот прибежали его служители. Составлено наскоро совещание и постановлено: догнать слепца и его товарища, разлучить их
силою и, связав, увезти последнего с собою; но
адский совет был расстроен послышавшимися издали двумя голосами, разговаривавшими по-русски. Они довольно внятно раздавались по заре, уже занимавшейся. Раскольники стали прислушиваться к ним, завернув за избу.
Она только немножко похудела и в ее чудных глазах стал чаще появляться злобный огонек, что, впрочем, придавало ее взгляду особую «
адскую» прелесть и
силу.
Бог — заступник сирот, по своей неизреченной милости одарил Марью Осиповну нравственной
силой, которая с одной стороны держала, как мы видели, в почтительном отдалении от нее эту «женщину-зверя», а с другой спасла ее от отчаяния и гибели среди
адской обстановки жизни дома Салтыковых.
В глазах старухи сверкнул какой-то
адский огонь. С протянутыми вперед костлявыми руками бросилась она на лежавшую Елену Афанасьевну и правою рукою с такою неимоверною
силою сжала ей горло, что глаза несчастной широко раскрылись в предсмертной агонии, а язык высунулся наполовину изо рта.
Фимка наклонилась к Глебу Алексеевичу и нежно поцеловала его в лоб. По лицу его разлилось какое-то необычайное спокойствие, он нашел в себе
силы обхватить голову Фимки руками и, наклонив к себе, поцеловал ее в губы. Это был нежный поцелуй чистой любви, который способен вдохнуть в человека не только нравственные, но и физические
силы. В нем не было разрушительно
адского огня, в нем был огонь, дающий свет и тепло.
О, как бы охотно я выскочил из этой вонючей могилы, в которую он меня рядом с собою укладывал, если бы только
сила и мочь стоять в этом метущемся
адском хаосе!